Неточные совпадения
— Я всегда робел прежде. Я и теперь вошел, не зная, что говорить. Вы думаете, я теперь не робею? Я робею. Но я вдруг принял огромное решение и почувствовал, что его выполню. А как принял это решение, то сейчас и сошел с ума и
стал все это говорить… Выслушайте, вот мои два слова:
шпион я ваш или нет? Ответьте мне — вот вопрос!
Здесь бывают все: полуразрушенные, слюнявые старцы, ищущие искусственных возбуждений, и мальчики — кадеты и гимназисты — почти дети; бородатые отцы семейств, почтенные столпы общества в золотых очках, и молодожены, и влюбленные женихи, и почтенные профессоры с громкими именами, и воры, и убийцы, и либеральные адвокаты, и строгие блюстители нравственности — педагоги, и передовые писатели — авторы горячих, страстных
статей о женском равноправии, и сыщики, и
шпионы, и беглые каторжники, и офицеры, и студенты, и социал-демократы, и анархисты, и наемные патриоты; застенчивые и наглые, больные и здоровые, познающие впервые женщину, и старые развратники, истрепанные всеми видами порока...
— Смотрите, нет ли
шпионов! — тихо сказала женщина. Подняв руки к лицу, она потирала виски, губы у нее вздрагивали, лицо
стало мягче.
— Я ничего не знаю, или мало, — с тем же раздражением отвечал инженер, — вы Лебядкина пьяным поите, чтоб узнавать. Вы и меня сюда привели, чтоб узнать и чтоб я сказал.
Стало быть, вы
шпион!
Вошли в какой-то двор, долго шагали в глубину его, спотыкаясь о доски, камни, мусор, потом спустились куда-то по лестнице. Климков хватался рукой за стены и думал, что этой лестнице нет конца. Когда он очутился в квартире
шпиона и при свете зажжённой лампы осмотрел её, его удивила масса пёстрых картин и бумажных цветов; ими были облеплены почти сплошь все стены, и Мельников сразу
стал чужим в этой маленькой, уютной комнате, с широкой постелью в углу за белым пологом.
Ему
стало жалко себя при мысли, что он больше не увидит Маклакова, и в то же время было приятно вспомнить, каким слабым, иззябшим, суетливым видел он
шпиона, всегда спокойного, твёрдого. Он даже с начальством охраны говорил смело, как равный, но, должно быть, боялся поднадзорного писателя.
— А ты почему знаешь? — равнодушно спросил
шпион и медленными глотками
стал пить пиво.
Шпионы ходили вяло,
стали чужими друг другу, хмуро замолчали, и каждый смотрел в глаза товарища подозрительно, как бы ожидая чего-то опасного для себя.
— Так пусть же оно докажет мне, что вы виноваты. Вы живете со мною, я знаю вас. Вы не
станете употреблять этого низкого средства, чтоб беспокоить умы французских солдат; вы офицер, а не
шпион, и я решительно хочу знать: в чем вас обвиняют?
— Уж я обо всем с домашними условился: мундир его припрячем подале, и если чего дойдет, так я назову его моим сыном. Сосед мой, золотых дел мастер, Франц Иваныч,
стал было мне отсоветывать и говорил, что мы этак беду наживем; что если французы дознаются, что мы скрываем у себя под чужим именем русского офицера, то, пожалуй, расстреляют нас как
шпионов; но не только я, да и старуха моя слышать об этом не хочет. Что будет, то и будет, а благодетеля нашего не выдадим.
Граф. Ну, клятвы своей он не сдержал!.. Мало того-с: я знаю, что
статьи эти вы ему диктуете; а я со
шпионами и клеветниками служить не желаю — извольте искать себе другого места!
О, суета! И вот ваш полубог —
Ваш человек: искусством завладевший
Землей и морем, всем, чем только мог,
Не в силах он прожить три дня не евши.
Но полно! злобный бес меня завлек
В такие толки. Век наш — век безбожный;
Пожалуй, кто-нибудь,
шпион ничтожный,
Мои слова прославит, и тогда
Нельзя креститься будет без стыда;
И поневоле
станешь лицемерить,
Смеясь над тем, чему желал бы верить.
— Мне это наконец надоело! — топнула она ножкой, снова скрещивая руки и
становясь перед отцом, — я хочу знать решительно: будут ли у нас бывать
шпионы или не будут?
— Извольте-с. Я буду говорить, — начала она, с какой-то особенною решимостью
ставши пред отцом и скрестив на груди руки. — Скажи мне, пожалуйста, папахен, для чего ты принимаешь к себе в дом
шпионов?
— Что
шпионов не боишься, это похвально. Да только мы ведь не про
шпионов, а про то, что ты в Сибири делать
станешь?
Солдаты голодны и озлоблены до последней степени, к тому же они сочтут их за
шпионов и прости, прощай тогда их юная жизнь! Значит, необходимо во что бы то ни
стало уйти отсюда, бежать и скрыться тотчас же… Бежать навстречу Игорю и сейчас же вместе с ним мчаться к своим, под надежную защиту своей роты, ставшей за короткое время такой близкой и родной.
А газеты ежедневно требуют новых войск и новой крови, и я все менее понимаю, что это значит. Вчера я читал одну очень подозрительную
статью, где доказывается, что среди народа много
шпионов, предателей и изменников, что нужно быть осторожным и внимательным и что гнев народа сам найдет виновных. Каких виновных, в чем? Когда я ехал с вокзала в трамвае, я слышал странный разговор, вероятно, по этому поводу...